Поведение Дон Жуана получало оценку в сравнении, например, с идеальной любовью Тристана. Мольер же смотрит на своего героя как человек, уже переживший Ренессанс, как человек, который знался с либертенами, бывал в салонах, где они собирались, и если не совсем разделял их взгляды, то уж во всяком случае не мог относиться к ним негативно.
Симпатизируя вольнодумцам, либертенам мысли, ведущим безупречную с точки зрения морали жизнь (Гассенди, Ля Мот ле Вейе), наделяя своего героя их притягательностью, Мольер одновременно осуждает в Дон Жуане либертинство нравов — развращенность аристократии, только прикрывающей философией, как фиговым листком, распутство и всяческую неумеренность в жизненном поведении.
Сложность отношения Мольера к своему герою весьма наглядно проявилась и в том, что роль Дон Жуана он отдал Лагранжу, который до этого играл персонажей симпатичных и честных, актеру элегантному и умному, наделенному к тому же неотразимым обаянием героя-любовника.
Для французов 40-70-х годов XX в. Дон Жуан с его противоречивостью и многозначностью оказался настоящим героем их собственного сложного и противоречивого времени.
Одной из причин, также объясняющей возвращение забытого Дон Жуана на сцену, была необычайная даже и для мольеровских комедий сложность взаимоотношений слуги и хозяина в этой пьесе. В мольеровском «Дон Жуане» идет постоянный диалог между хозяином и слугой, и речь ведется о вещах достаточно серьезных — о нравственности, человеколюбии, о добре и зле — бесплодный разум постоянно сталкивается с беспомощной добротой.
молодой локи
