Я хочу тебя обнять и чуть слышно прошептать:
— Кто тебе сказал, что мы расстанемся,
Если мы с тобой друг другу нравимся!
Были мы друзьями неразлучными –
Не заметили любви.
В верности давали обещание,
В щечку целовались на прощание,
Но теперь горит другими чувствами
Сердце у меня в груди…
Как странно устроена жизнь! — прошептала Жанна, ошеломленная таким совпадением.
— Не переживай, друг! — Кира вздохнул. — Ты подарил Карине жизнь, а это немало.
Лиза бродила по комнате. После смерти дочери она старалась не заходить сюда, но сегодня, в день рождения Карины, в первый день рождения после ее смерти (какая странная фраза), Лизе вдруг захотелось посидеть в комнате дочери. Все здесь было по-прежнему, вещи лежали на своих местах, словно еще надеялись дождаться свою хозяйку. Лиза поставила цветы в вазу и села. Перед глазами стояла фотография Карины, на которой пятилетняя девочка, нырнув в женские туфли на каблуках, с удовольствием позировала восторженному отцу. Макс так и называл этот снимок: «Башмаки на вырост». «Да! — Лиза вздохнула. — Что же ты, моя девочка, так безрассудно нырнула во взрослую жизнь, которая оказалась тебе не по возрасту? »
Лиза не замечала времени, так и сидела в комнате, вспоминая такую короткую и сложную жизнь дочери — одинокая женщина в пустой квартире…
Я вышла в сад из суеты, закутавшись в осенний сон,
Бреду тропой с поверженной листвой,
Со мной шагает осень в унисон.
Душа больна, заражена, томима совестью она.
Гонима праздною игрой — судьбы изгой.
На светлый образ малыша лишь откликается душа.
Одна бреду в объятьях грез
Среди танцующих берез.
Вдруг ветер мысли подхватил — унес,
Прорвав в душе нарыв.
Увы, то был лишь ветреный порыв.
Едва ступила на крыльцо,
Как он швырнул мне их в лицо.
— Жанна, я пришел! — Данияр заглянул в комнату.
