В композиции К. X. Пыллу «Гумно» (1969) «сельский интерьер» в своей отчужденной, очищенной от всяких реалий трудового быта пустоте обретает чуть ли не характер музейно-этнографической реконструкции, становится скорее условным чертежом деревенской темы, а не ее предметно-фактурным воспроизведением. Можно увидеть в образе Пыллу и определенного рода лукавую иронию к отвлеченному, прекраснодушному любованию сельской «первозданной экзотикой» (вспоминается здесь рассказ В. М. Шукшина «Мастер», где с юмором повествуется о некоем писателе, который тосковал по деревне и заказал столяру «уделать избу» в современном городском доме).
К. X. Пыплу Гумно. 1969 Гравюра на картоне, фотоцинкография Тартусская государственная художественная галерея
На причудливом взаимопроникновении жилого, интерьерного и пейзажно-сельского пространства часто строятся картины О. И. Субби. В его «Летнем интерьере» (1970), этой изящно театрализованной пасторальной идиллии, пол, сияющий спелой пшеничной желтизной, метафорически сопоставляется с землей, прогретой летним солнцем. Световоздушное марево естественного ландшафта заполняет интерьер, слагаясь в легкие переливы чистых, ликующих красок.
Несмотря на широкое разнообразие сюжетных «привязок», тема интерьера в недавние десятилетия развивается в соответствии с теми этапами, которые проходит в своей эволюции советское искусство в целом. Углубление лирико-психологического содержания образа к концу пятидесятых годов, четкие, зримо напоминающие об архитектонике ОСТа ритмы «сурового стиля» — в шестидесятые годы, обострение интереса к «фольклорно-игровым» мотивам, наконец, жесткая, «прецизионистская» пространственность картин рубежа семидесятых-восмидесятых все это отчетливо проступает и в «комнатных жанрах», в значительном видоизменении их образного строя.
