Мотивы буквально «тающего» в ландшафте интерьера обретают оттенок уже не лирического рассказа, но скорее волшебной сказки во многих полотнах И. М. Орлова (мастера, в чьем творчестве «комнатный жанр» занимает большое место). Если образы городских комнат художник, по словам искусствоведа А. И. Морозова, «уподобляет… картинам живой природы, насыщая их ритмами органического движения», то в его сельских сценах растительность, как бы переступая через окна и пороги, уже теснится внутри, иной раз смыкаясь вокруг стола, а лампочка плывет в ночном полумраке как вполне правдоподобная луна. Неразрывное единство природы и человека осмысливается здесь в медлительном, задумчивом ритме вкрадчивого взаимопроникновения, слияния внутреннего и внешнего пространства. Орлов пространственно и образно дополняет то же чувство открытого диалога с пейзажем (через сквозной, «обрамляющий» мотив жилья), которое памятно по «Пейзажу со всадником» (1964), одной из известных линогравюр Г. Ф. Захарова, где диалог этот получил особенно пластически четкое, особенно гармоничное выражение.
И Орлов, и в особенности И. П. Обросов, постоянно обращаясь к «сквозной форме», внесли самобытный вклад в уже упоминавшуюся нами тему сельского интерьера, в органическом единстве сопрягающую пейзаж и бытовой жанр. Экспрессивным ритмическим акцентом в целом ряде полотен Обросова доминирует мотив окна, рамой теплых охристых тонов окаймляющий дали летних полей. Вся зрительная энергия сосредоточивается в грубоватом прямоугольнике проема, выплывая наружу свободным, умиротворяющим всплеском. О. Н. Лошаков в своем «Туманном утре на Шикотане» (1974), как и Орлов в его «сельских жанрах», уподобляет всю заднюю стенку картинной «коробки» огромному прозрачному окну. Пейзажные горизонты в этом распахнутом в величественную панораму дальневосточной природы «интерьере без стен» тем самым претворяются в мир лирического раздумья о будущем, часть духовного мира юной героини картины.
