Для Венецианова «внутренности комнат» не внешняя оболочка перспективной коробки, но нечто гораздо более значительное- это среда, делающая и художника, и зрителя сопричастными таинству рождения Искусства как такового. Именно в ограниченных пределах четырех стен, как бы «in vitro», по мысли мастера может быть постигнут секрет художественного «оживотворения предметов». Неожиданно, но вполне закономерно в текстах Венецианова возникает отголосок ренессансных панегириков перспективе, воспевающих в ней не утилитарное средство, но верховный символ Художества. (Не столь восторженными, но не менее сосредоточенными преемниками этих идей были голландцы XVII века, о пристальном внимании к которым свидетельствует живопись Венецианова и его учеников.)
К. А. Зеленцов Гостиная на антресолях. 2-я половина 1820-х — начало 1830-х гг. Холст, масло Государственная Третьяковская галерея
Заветы Венецианова, воспринятые как непосредственно, через его педагогическую деятельность, так и опосредованно, в виде влияний, породили целое направление в русском искусстве первой половины XIX века. И «комнатные жанры», проникнутые тихой поэзией частного быта, заняли в этом направлении почетное место, перекликаясь с аналогичными мотивами приватной романтики, «келейного» домашнего уединения у А. С. Пушкина, К. Н. Батюшкова и других поэтов «золотого века» русской лирики. С другой стороны, тема «в комнатах» стала и поздним отражением просветительской культуры с характерным для нее представлением о художнике как домовитом хозяине, неразрывно сплавившем в своем творчестве эстетику с этикой размеренного, умиротворенного бытия.
